Не разделил бы я и озабоченность
ejhle неравенством стартовых условий различных социальных слоев и «прослоек»: «плохих, которые гнобят» и «хороших, которых гнобят»: «против лома нет приёма. А получить в руки лом можно только будучи в составе элиты».Так и не надо к ломам-то рваться. Ломами ничего не улучшишь и не построишь.
Конечно, трудно получить лом, и даже раздобыв его, тяжко бить ломом снизу, и это правильно и хорошо: потому анти-элитные движения и перевороты далеко не каждый раз достигают цели. Так, мягко говоря, и должно быть, если у организма есть сила иммунитета. Тем самым сразу отсекаются от власти те, чей удел – долбить ломом. Внутри элиты же фехтование идет не на ломах.
Элита, как уже говорилось, характеризуется переплетением и взаимопереходом выигрышных статусов и способностей. Социальная сила связана с традицией достижений, с успехом предыдущих поколений, не с их обнулением. Не приходится жаловаться на преимущство статуса, пока мы живем в обществе и истории, а не на пепелище.
Приветствовать вообще следует – думаю я – вовсе не группы, которые под предлогом своих воображаемых способностей не придумали ничего лучше, кроме как декларировать тотальный антагонизм к существующему строю и требовать что-то там учинить «до основания и т. д.». Одобрения заслуживают социальные и идеологические элементы, способные выиграть во внутриэлитном соперничестве и улучшить качество правящего слоя или те, которые по крайней мере нацелены на это. Личности, заранее отвергающие такую возможность, по определению являются аутсайдерами.
Если во внутриэлитном соперничестве в итоге не обойтись без переворота, ломами его не остановить, но сочетание «в итоге» тут ключевое. Переворот, во время которого приходится расчехлять грубые орудия истории, на то и переворот, что формально он не должен готовиться как программное мероприятие – это крайнее решение; от тех, кто о нём мечтает заранее, никогда нет толка. Переворот идёт на пользу, когда выявляет и освобождает накапливающиеся внутриэлитные изменения. Если он вместо этого свидетельствует о крахе элиты вообще под напором снизу или, что то же, под тяжестью её собственной воли к распаду, то такая последовательность событий называется уже не переворотом, а катастрофой.
В России 1917 г. случилась катастрофа, в Англии XVII века, например, нет. Поэтому в Англии дело продолжилось реставрацией аристократического порядка, а в России диктатурой пролетариата и безумствами без конца.
Да здравствует консерватизм!
Journal information