Восемь лет. Но условно. Но восемь. И еще много неприятностей. Стресс, после которого подсудимую потянуло в культурные изыскания, литературу, живопись и т. д.

Как ни смешно, во всем этом просматривается некая модель отношения к «правящему сословию», кстати сказать, единственно возможная и продуктивная. Таким приговором, какой прокуратура требует для Васильевой, вышестоящая Инстанция, где согласовывается судебное решение, имеет сообщить людям «типа Васильевой» две новости, очень хорошую и хорошую. Первая состоит в том, что Инстанция признает за ними – за всем этим «слоем» – особый статус избранных и призванных. А вот и вторая: воровать нехорошо-с!

Инстанция выделяет «слой» среди простых смертных, и показывает ему, что выделяет, но в то же время пробует осторожно модерировать его активность, понимая, что если этого совсем не делать, он разнесет сам себя, да заодно и её больно уронит. В данном случае мы наблюдаем не столько стандартную путинскую двойственность, сколько внутренне вполне единую программную установку.

Ограничение активности на одном уровне вызывает вытеснение хищнической энергии (а другой-то ведь изначально не бывает) на другие этажи, в частности, в культурно-смысловое пространство. При том, что сейчас именно воровство объединянет слой, о котором речь, воровать, оказывается, нехорошо. Этот небольшой, но поучительный стресс – стимул. Он к тому, что слой должен куда-то меняться, эволюционировать как целое, отделенное от других, а куда и как – еще предстоит придумать по ходу движения.

Восемь лет – есть повод и время для исканий.